Мастерская красноярского живописца Ивана Данилова, пожалуй, самая необычная из всех, где я побывала в гостях в этом году. Разгороженное по подобию загородного домика на балкон с деревянными резными перильцами и собственно мастеровую, помещение всем своим аскетичным, но уютным убранством дает сигнал – художник, который здесь обитает, родом из Сибири. Хотя творческая жизнь и судьба путешественника по странам и континентам скорее ставит Ивана в разряд граждан мира.
Данилов – фигура культовая и крайне завораживающая. Вырос он на Мане, в маленьком, живописном селе Береть в многодетной семье. Родители работали в леспромхозе, и ничто вроде не предвещало, какое яркое будущее сложится у деревенского паренька. «Сколько себя помню, — рассказывает Иван Данилов про свои истоки, — всегда был с карандашами и бумагой, рисовал непрестанно. Мой отец, фронтовик попал под финал Великой Отечественной в Дрезденскую галерею. И так впечатлился, что пожелал, чтобы один из детей стал художником». После армии Иван поступил с третьего раза в красноярское суриковское училище. Никакой художественной школы, а значит, и техники, у парня тогда не было, только после «спецвечерки» удалось достичь приемлемых результатов. После училища Иван начал работать в кинотеатрах Красноярска – писал не картины, но афиши. Кстати, когда-то его отец из-за дефицита какой-либо бумаги больших форматов покупал для сына плакаты на почте, а тот рисовал на них с обратной стороны.
Сейчас, спустя более 30 лет с той поры, Иван говорит, что бросил работу в одночасье. К тому времени насмотрелся на труд настоящих художников, видел картины, выставки. И вдруг осознал: «Я же, — говорит, — всю жизнь стремился стать именно живописцем!» Закупил краски, холсты, и больше иного пути для себя не искал. Больше всего он до сих пор любит березовый лес: его пейзажи виртуозны, легки, воздушны. А портреты создают иллюзию недосказанности. Как выразилась красноярский искусствовед Татьяна Ломанова, особый шик в работах Данилова – эффект «нон финита» — незаконченности… Его импрессионистическая небрежная и ненатужная одухотворенность, молниеносность рисунка и брутальный мазок кисти высоко ценится не только в родном городе
Через несколько лет после крутого изменения судьбы он попал в Германию, где прожил около 10 лет. Его работы оценил местный истеблишмент, бургомистры разных городков. Один из них стал его другом на долгие годы. Иван выучил и немецкий, и много поездил по стране. Писал портреты на заказ, пейзажи, натюрморты. Все картины находятся в частных руках. Были и забавные случаи, когда Данилов счел свой источник вдохновения странным замком, а это оказалась казарма для солдат, хоть и украшенная великолепными старинными полотнами.
В его творческой биографии числится много мест работы, для многих — несбыточная мечта: Лос-Анджелес, Ливан, Австралия, Таиланд, Китай… Америку он вспоминает без восторга: говорит, импресарио, который нашел сибиряка по интернету и пригласило поработать в Калифорнии, ставил какие-то ограничения: то цвет нужен для «рынка» другой, то сюжет требовал, нехарактерный для художника. Поэтому уехал оттуда художник с легким сердцем. И возвращаться ее собирается, несмотря на новые приглашения. А в Ливане Данилову довелось не только написать портрет президента, но и побывать в правительственном дворце. Такой участи мог позавидовать любой российский художник, а уж тем более уроженец глубинки. Но самое удивительное — другое: несмотря на звездный статус, Иван вообще никак не изменился под влиянием путешествий и регалий. Например, несколько лет назад его работы были выкуплены агентом мирового лидера среди арт-аукционов – Sotheby’s. И не исключено, что Иван стал не только первым художником в Сибири, удостоенного такого внимания, но и единственным.
Но последние годы судьба свела его с Китаем. Роман с Поднебесной – яркий, искрометный, всепоглощающий. Ивану китайская пропаганда и развитие культуры и художественной жизни в частности кажется важнейшим трендом. В прошлом году прошла его грандиозная выставка в Харбине, которую мастер готовил пару лет. На ней предстали более 200 полотен, успех был ошеломительный. Сейчас он готов поразить зрителя работами и в Харбине (вернисаж откроется перед новым годом), и в Пекине. Последняя будет состоять, по замыслу, из 500 работ. Это очень важный проект в жизни сибирского живописца. «Я просто поражен, как внимательно относятся в Китае к художникам: со мной почти каждый из зрителей хотел сфотографироваться!»
При этом он принципиально не подписывает каких-либо официальных контрактов: все на доверии, и его ни разу не пытались хоть как-то обмануть. Заказчиком полотен является музей Харбина, практически все работы остаются в собственности мегаполиса. Может быть, из-за щедрости души художник не имеет так называемого «золотого фонда»: обычная практика – иметь в личных запасниках около 50 самых дорогих сердцу живописца работ. Но Иван такого наследия лишен, все его проекты разошлись по миру. И Иван, похоже, только этому рад. «Я не меняюсь, не испытаю малейшей гордости – стараюсь сохранить свою детскую душу, что ли…», — рассуждает Иван Данилов, который сам себя именует человеком полета. И это не скроешь.
Соня Гуггенхейм.